Много внимания партийно-государственные органы уделяли работе с  гражданским населением. За состояние политической атмосферы в  обществе отвечали агитаторы и пропагандисты. По официальным данным, на 1 сентября 1941 г. в Татарстане насчитывалось 27,2 тыс. агитаторов, объединенных в 2150 агитколлективов. В первые дни войны часто организовывались митинги и собрания. Уже к 24 июня 1941 г. митинги состоялись на заводах  124,  27, силикатном заводе, кинопленке 8 и других предприятиях, учреждениях, колхозах. Выступавшие говорили о ненависти к врагу, готовности отстоять родную землю. Участники митинга в Ленинском районе Казани, сообщая о желании встать в ряды защитников Родины, заявляли: «Все, как один, объявляем себя мобилизованными на защиту великого социалистического Отечества». Участник гражданской войны, колхозник Тельмановского сельсовета Тюлячинского района Григорий Иванов заверял: «Мы не раз били немецкую армию. Народ наш и сейчас вдребезги разобьет фашистскую нечисть». Существенную роль в работе с массами играла лекционная пропаганда. Преобладала военно-политическая и историческая тематика. 

Сотрудники Казанского жирового комбината имени Вахитова во время чтения доклада Сталина Иосифа Виссарионовича о 24 годовщине Октября На карте 1

Читались лекции на темы: «Фашистский разбой и расовая теория», «Отечественная война 1812 года», «О шпионской диверсионной деятельности иностранных разведок», «Героическая война русского народа против немцев (Ледовое побоище)» и другие. Перед казанцами часто выступали эвакуированные в ТАССР сотрудники Академии наук СССР: академики Н.С. Державин, Н.А. Трахтенберг, Н.И. Лебедев-Полянский, А.Ф. Иоффе и другие. Значимое место в структуре политизации советского общества занимало историческое образование. Еще в 1934 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «О преподавании гражданской истории в школах СССР», которое положило начало формированию идеологически выверенных, систематических школьных курсов. В сентябре 1934 г. для подготовки учителей-историков были восстановлены исторические факультеты в Московском и Ленинградском университетах. В том же году исторический факультет был воссоздан в стенах Казанского педагогического института, а в 1939 г. – открыт исторический факультет Казанского университета, преобразованный в 1940 г. в историко-филологический. Мощным источником влияния на общественное сознание являлись печатные издания. До войны в ТАССР выходило 7 областных, 85 районных, 28 многотиражных газет и 6 журналов. В военный период в связи с недостатком газетной бумаги областные газеты «Красная Татария» и «Кызыл Татарстан» стали выпускаться три раза в неделю на четырех полосах и три раза – на двух полосах. Комсомольские областные газеты «Комсомолец Татарии» и «Яшь сталинче» были слиты с партийными изданиями. Все районные газеты начали выходить по две полосы два раза в неделю (раньше – по четыре полосы). Временно закрылся ряд журналов и многотиражных газет. В итоге к 1942 г. в республике выходило 3 областные газеты на русском, татарском и чувашском языках, 84 районные, 12 многотиражных газет и журнал «Совет әдәбияты» («Советская литература»). С содержанием прессы можно было ознакомиться во всех многолюдных местах Казани, для этого устанавливались газетные витрины. Для воздействия на умонастроения граждан органы власти в военные годы использовали не только социалистические призывы и лозунги, но и дополнительные ресурсы, лежащие вне советской идеологии. Вместо классовых на первый план выдвигались государственнопатриотические идеи, акцентировалось внимание на славных традициях русского воинства. 

Другим действенным инструментом влияния на население стало так называемое «религиозное возрождение», когда верующим впервые после разгромных акций предыдущих лет была предоставлена возможность открыто проявлять свою конфессиональную принадлежность и отправлять необходимые ритуалы. Воинствующий атеизм сменился терпимым отношением к вопросам веры. Начали отмечаться Курбан-байрам и Пасха. Возобновилась борьба за возвращение культовых зданий. Активизировалось паломничество к святым местам. Большое значение в военные годы стало придаваться национальному фактору, а не только интернациональному, что было особенно важно для регионов, в которых проживало значительное число представителей нерусской нации. Татарская интеллигенция с официального одобрения властей для усиления патриотических чувств татар обратилась к давно «закрытым», но бережно сохраненным в этнической сокровищнице сюжетам героического прошлого: «вспомнила» об истории могущественных средневековых государств – Золотой Орды, Казанского ханства; возродила образы Идегея и других отважных героев, мужественно сражавшихся с врагами. Национальная идея была обыграна также при написании писем-наказов фронтовикам от трудящихся национальных республик, в организации выпуска фронтовых газет на языках народов СССР.

Изменения политического характера были восприняты населением весьма положительно. Но, как оказалось, идеологические послабления в государстве продолжались недолго. Как только впереди забрезжила Победа, власти круто взялись за «наведение порядка». Целые народы (калмыки, чеченцы, крымские татары, ингуши, балкарцы, греки и другие) были выселены тогда с мест исторического проживания. Поводом для депортаций послужили необоснованные обвинения их в массовом предательстве. В отношении татарского народа тоже явственно проявилась жесткая линия, направленная на его духовную дискриминацию. Она нашла свое выражение в принятом 9 августа 1944 г. постановлении ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации». В нем местные партийные органы фактически были обвинены в попустительстве национализму. Историки и литераторы подверглись остракизму за «ошибки и недостатки» в освещении истории Татарии, к которым были отнесены «приукрашивание Золотой Орды», «популяризация ханско-феодального эпоса об Идегее», хотя еще недавно власти приветствовали создание таких произведений и называли их объективными и «политически выдержанными». Августовское постановление ЦК ВКП(б) имело печальные последствия для последующего развития татарской национальной истории и культуры. Изучение этнической истории сузилось до строго определенных пределов. Любое отклонение от официально утвержденных идеологических постулатов объявлялось национализмом и жестко осуждалось.